Телевизионный фильм Алексея Пиманова и Сергея Медведева «Дело № 043» (был подготовлен в 2007 году для показа на канале ТВЦ в рубрике «Детективные истории». Это журналистская версия случившегося, основанная на официальных документах и свидетельствах очевидцев, осуществлявших расследование. В существенных деталях эта версия расходится с тем, что рассказали в неофициальной обстановке ключевые участники тех событий. С одной стороны — Юрий Бергер, в 1996 году первый вице-губернатор Мурманской области, принимавший решение о заключении договора с аферистами. С другой стороны — Геннадий Гурылёв, начальник Управления ФСБ, возглавлявший оперативное расследование аферы. Данная статья сайта состоит из двух частей. Первая часть — содержит дословную текстовую расшифровку фильма Алексея Пиманова. Вторая часть — рассказ Бергера и Гурылёва.

Часть 1

СОДЕРЖАНИЕ ФИЛЬМА:

Мурманск – важнейший стратегический центр на Северо-Западе России. Здесь базируется единственный в мире атомный ледокольный флот. Экологические проблемы и суровый климат серьёзно усложняют и без того непростые условия жизни в Заполярье. Мурманчане в шутку говорят о себе: «Северный человек – не тот, кто не мёрзнет. Северный человек – тот, кто тепло одевается». Условия жизни мурманчан особенно ухудшились в 90-е годы. Заметно возросли заболеваемость и смертность. В самом начале 96-го года по Мурманску распространилась информация о том, что средства, выделенные правительством России на медицинские нужды Заполярья, разворованы до последней копейки. А красть было что! На нужды здравоохранения было выделено 40 млрд рублей. Эти деньги исчезли. Для жителей Мурманской области это был настоящий шок. Проверкой этой информации занялись сотрудники ФСБ по Мурманской области.

Вячеслав Салтыков, в 1993-97гг.ст.о/у УФСБ по Мурманской области: Было подтверждено, что данные средства в размере 40 млрд рублей пришли по распоряжению Олега Сосковца (на то время он был вице-премьером правительства России)…

Владимир Богданов, следователь по ОВД облпрокуратуры: И какими-то путями бывший губернатор Мурманской области Комаров Евгений Борисович договорился в правительстве Российской Федерации о выделении Мурманской области… В принципе разговор был о ста млрд рублей. Вот. Ну, первоначальный транш, договор был такой, предоставят Мурманской области – 40 млрд рублей.

Салтыков: Данные средства планировалось потратить на приобретение на то время дефицитного, очень необходимого для области медицинского оборудования. И это была хорошая помощь, добавка для нашего здравоохранения. Потому что это дело святое…

Однако выяснилось, что бюджетные деньги, выделенные на «святое», были перечислены каким-то частным фирмам без всякого конкурса – тихо и быстро.

Салтыков: И в этот же день, буквально за одни сутки денежные средства в размере 40 млрд рублей ушли на счета двух компаний, которые были зарегистрированы в городе Всеволожске Ленинградской области. Это фирмы «СМС» и «Инсайт».

Контракт, подписанный комитетом по здравоохранению администрации Мурманской области с этими фирмами, не вызывал сомнений в законности. Компании «СМС» и «Инсайт» обязались поставить в область медикаменты и медоборудование из-за границы. Но к чему тогда такая необычная спешка? Ведь на выполнение контракта поставщикам давался почти целый год!

Салтыков: Расследуя данный факт, собирая по крупицам детали данного обстоятельства, мы пришли к выводу о том, что данное переведение денежных средств очень подозрительно. Потому что сам факт того, что они были переведены сразу же, в один день, и данные средства уже пошли дальше на счета уже шведской компании «Разум Скандинавиен Трейдинг АБ» и финской компании «Финпана» ОЮ.

Для этого 40 млрд рублей были переведены в американскую валюту, что по тогдашнему курсу составило 8 528 000 долларов США. То есть все полученные от правительства деньги в одночасье оказались за границей. Время шло, а ни о каких поставках не было и слышно. И вот весной 96-го года по инициативе УФСБ контрольно-ревизионное управление Минфина по Мурманской области провело проверку соответствующей документации. Результатом проверки 28 мая 1996 года УБЭП УВД Мурманской области возбудило уголовное дело. 9 июля 1996 года уголовное дело передали в прокуратуру Мурманской области. Расследование возглавил Владимир Богданов. Первым делом были установлены личности всех поставщиков.

Богданов: В состав группы входили: Разумовский Вадим Валентинович, Блувштейн Дмитрий Евгеньевич, Калинин Сергей Евгеньевич – двоюродный брат Блувштейна. Со второй стороны был некто Симанов Анатолий Васильевич, который является жителем города Санкт-Петербурга. НЦУ, и, соответственно, за границей, в Швеции проживала Маркова Анна Георгиевна. Впоследствии Разумовский женился на Марковой.

Но все эти коммерсанты оставались недосягаемыми для следствия, так как тогда ещё не было договора о взаимодействии правоохранительных органов Швеции и России. Тем временем ситуация со здравоохранением Кольского полуострова всё больше обострялась. Многие больные остались без необходимых препаратов.

Вадим Гаврилюк, нач.отдела УВД Мурманской области: В первую очередь, из лекарств нужны были инсулины людям, больным сахарным диабетом. Они не поступили. Люди, которые остались без этого, либо каким-то способом добывали сами, либо, я не исключаю факт, что они погибли.

К обсуждению этой проблемы подключились общественность и журналисты Мурманской области. Активизировалось и руководство региона, особенно накануне выборов Главы администрации Мурманской области.

Богданов: Тут наступает предвыборная кампания у нас в области, в прессе появляется много статей, не очень приятных для старой администрации. Где ж деньги? Отчитайтесь перед народом – куда были израсходованы деньги!

И руководство области начало в спешном порядке принимать меры.

Салтыков: Был освобождён прежний председатель здравоохранения господин Гун, и у руля здравоохранения стал господин Морозов.

Богданов: И вот вопросом, где находятся деньги, занялся вновь назначенный председатель комитета по здравоохранению Морозов Анатолий Владимирович. Тот несколько раз ездил за границу, несколько раз встречался с Блувштейном, с Разумовским, Симановым, требовал исполнения контрактов.

Перед самыми выборами товары медицинского назначения всё-таки начали поступать в Мурманскую область. Казалось, опасения были напрасны.

Салтыков: Господин Морозов, который при поступлении товара к нам в Мурманск благополучно отчитался в средствах массовой информации, что даже было поставлено товаров было поставлено не на 40 млрд, а даже на 41 млрд. Комаров тоже отчитался, сказал, что дескать, «оборудование пришло и мы ими ещё займёмся». Нами, то есть, займётся. О том, что мы тут уже прокричали о незаконных действиях со стороны данных предпринимателей.

Получалось, что «благородных» коммерсантов подозревали несправедливо, а они поставили товаров на сумму даже большую, чем получили.

Салтыков: Наше оперативное чутьё, ну, и полученная оперативная информация заставили нас с господином Богдановым срочно выехать в город Мончегорск, поскольку данный товар поступил на таможенный пост почему-то в Мончегорске, а не здесь в Мурманске.

Следователь Богданов пригласил в качестве экспертов специалистов-фармацевтов. Но то, что сотрудники следствия и эксперты увидели на месте, просто потрясло их. Вместо жизненно важных лекарств и современной медтехники поставлены были совсем иные товары.

Салтыков: Напальчники, бахилы… И, кстати, количество этого – одних только перчаток было два вагона. Представляете, что это такое – два вагона! Можно было каждого мурманчанина одеть в напальчники, в бахилы, в перчатки. И то бы ещё осталось. Ну, и качество. Например, бинты – потом уже врачи жаловались, что это была какая-то марля. То есть, нужно было перевязывать больных несколько раз этим слоем. То есть, вместо требуемого оборудования, столь необходимого для Мурманской области, мы получили такое вот… Ерунду.

Оказалось, что поставки не соответствуют и по другим показателям.

Богданов: Специалисты осмотрели товар, и предварительно ими было сказано, что, вероятнее всего, цены на товар завышены, что они не соответствуют ГОСТам и другим нормативам. Для того, чтобы убедиться в этом, я решил провести независимую экспертизу.

Владимир Богданов установил адреса всех российских предприятий, производящих товары медицинского назначения, и запросил у них прейскуранты цен. По полученным документам эксперты сделали заключение.

Богданов: Согласно этому заключению оказалось, что цены были завышены на поставки в 10-16 раз.

Салтыков: Мы были сами ошарашены, просто не ожидали. Мы думали, что не то качество… А тут такое завышение цены! Просто наглое!

Богданов: Была назначена документальная ревизия, которую поручили работникам контрольно-ревизионного управления Мурманской области. Которая подтвердила выводы предыдущих ревизоров. В связи с этим было вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемых всех членов преступной группировки. Они впоследствии были объявлены в розыск, и принимались меры по их задержанию.

Если бы вовремя не провели эти экспертизы, и поставленные товары успели бы реализовать, Салтыков: бюджет области пострадал бы ещё больше.

Салтыков: Вот эта схема – она, может быть, и работала в целом по России. Деньги уходят за границу, товар поставляется по завышенным ценам. Таможне хорошо, потому что, чем больше заявленная стоимость, тем больше и таможенный налог. То есть, по этим завышенным цена от области ещё бы ушло два млн долларов. Тройной ущерб!

Как сообщала мурманская пресса, результаты этой проверки повлияли на исход выборов. В декабре 96-го года был избран новый Глава администрации Мурманской области. Он также уделял большое внимание этому делу. Дальнейшее расследование нуждалось в проведении мероприятий за рубежом.

Салтыков: Мы связались с правоохранительными органами Швеции и Финляндии, чтобы дальше проследить движение денежных средств и выяснить, куда эти деньги были потрачены.

Зарубежные коллеги без промедления принялись выяснять судьбу мурманских миллиардов. В Финляндии проверяли счета компании «Финпана» ОЮ, владельцем которой оказался один из фигурантов дела Анатолий Симанов. А шведской компанией «Разум Скандинавиен Трейдинг АБ» владел его подельник Вадим Разумовский.

Салтыков: Оперативно мы получили информацию от шведских полицейских о том, что денежные средства, которые мы получили из Москвы, пошли не по назначению. Деньги шли на закупку офисов, на приобретение дорогостоящих автомобилей, предметов роскоши, на всевозможные поездки.

Выяснилось, что Мурманская область лишилась не только этих сорока миллиардов, потраченных мошенниками на красивую жизнь.

Салтыков: После того, как информация пришла к тем лицам, которые организовывали перевод денег. Планировалось же 100 млрд рублей, и первый транш, который был в размере 40 млрд, он на этом и закончился. То есть, 60 млрд, естественно, к нам уже не пришли.

Для расследования этого дела была создана международная российско-шведско-финская следственная группа. И Владимир Богданов с Вячеславом Салтыковым отправились для проведения следственных действий за границу.

Богданов: Когда мы прилетели в Стокгольм, нас встретил комиссар полиции. После этого нас повезли в прокуратуру города Стокгольма.

Сразу же начали составлять план совместных действий.

Богданов: День мы посовещались. На следующий день в шесть утра все бегом на задержание. Пришли. Там никаких ни понятых, ничего. Спокойно приехала полиция, раз-два, обложили, опечатали, забрали, привезли, уложили – всё. И сразу же допрашивать. Мне очень понравилось, как работают следственные правоохранительные органы – по тем временам надо было поучиться.

23 апреля 1997 года по ходатайству Генпрокуратуры и МИД России правоохранительные органы Швеции задержали Вадима Разумовского. Разумовский Вадим Валентинович, 1964 года рождения, образование высшее, женат, имеет малолетнего ребёнка, частный предприниматель, ранее не судим.

Богданов: Финские правоохранительные органы поизымали компьютеры. А в компьютерах такая информация была! Как осуществлялась подделка документов, и прочее, прочее. Платёжные документы. И эти все документы я представил нашему контрольно-ревизионному управлению Мурманской области. И вот они уже провели ревизию, на основании которой мы вывели каждую копеечку – куда она пошла.

Разумовский был помещён в следственный изолятор. Вернуть его на родину сразу было нельзя – требовалось проведение определённых процедур.

Богданов: Когда необходимые следственные действия провели, после этого поехали паромом в Хельсинки. Там нас ждали уже полицейские Финляндии. Они Симанова задержали.

Симанов Анатолий Васильевич, 1959 года рождения, образование средне-техническое, женат, двое детей, частный предприниматель, ранее не судим. Однако в Финляндии мурманчан ждало разочарование.

Салтыков: Когда мы прибыли в Министерство внутренних дел Финляндии, нам объяснили, что господин Симанов буквально вчера был вызван на допрос, были получены конкретные документы, касающиеся деятельности финского предприятия. Ну, и господин Симанов сегодня прибудет как раз для дачи показаний в нашем присутствии. Естественно, Симанова в этот день мы уже не увидели. Пришёл адвокат и объяснил, что не может связаться с ним. Что и требовалось доказать.

Но финские полицейские всё же оказали существенную помощь, передав следствию материалы о деятельности фирмы Симанова «Финпана ОЮ». Пока продолжались поиски Симанова, Блувштейна и Калинина, следствие добивалось экстрадиции Разумовского в Россию.

Богданов: Таких дел на тот период фактически не было. Это было одно из первых дел. Я, как представитель прокуратуры Мурманской области, могу сказать, что мы первые в России добились экстрадиции. 27 января 1998 года Разумовский был нам выдан на основании нашего ходатайства. Маркову нам не выдали, потому что она на тот период уже являлась гражданкой Швеции и отвечала по шведским законам.

Задержанного в наручниках обычным авиарейсом доставили домой. А 18 декабря 1997 года пришло сообщение о задержании Симанова.

Богданов: Симанова задерживают на датско-финляндской границе. Посмотрели – он едет, а у него поддельное водительское удостоверение. Передали датчанам – представителям полиции. Проверили по линии интерпола – а он числится в розыске. Его поместили в тюрьму города Наксхов.

В следственном изоляторе города Наксхов Симанову пришлось провести более полугода. И вот 16 июля 1998 года…

Богданов: Приходит вызов оттуда – приезжайте, забирайте. Мы тут уже организовываем конвой… Всё бегом-бегом. Буквально через несколько часов приходит второе сообщение – совершил побег в Дании. Вся «жёлтая «пресса поражена – как это русские могут совершать такие дерзкие поступки – разоружить охрану и совершить побег!

Салтыков: Он благополучно достаёт пистолет, арестовывает и закрывает всю охрану тюремную. Как он потом рассказывал, были даже мысли освободить всех заключенных. Но это ему показалось уж слишком нагло. И, закрыв всю охрану, он благополучно выключает всю сложнейшую охранную сигнализацию, его ждёт машина, и он уезжает неизвестно куда.  

Больше года сотрудники спецслужб разных стран пытались выйти на его след. И в сентябре 1999 года была получена информация, что Симанов появился в России, но задерживаться здесь не собирается.

Богданов: Работники ФСБ дали соответствующее задание и в Торфяновке Ленинградской области на КПП он был задержан. По поддельным документам. Документы он украл у своего брата, переделал на себя. Упирался! Я уже испугался, что это не Симанов. Поехал в аэропорт его встречать. Взял человека, который подписывал договоры с ним – ты мне хоть покажи, если это он, я тогда буду хлопать в ладоши. А если не он – придётся извиняться. Когда подхожу к нему, он… Ну, ему сказали. Он: здравствуйте, это я, Симанов.

Не менее сложными оказались и поиски двоюродных братьев – Дмитрия Блувштейна и Сергея Калинина. Их также по линии интерпола искали и в Европе, и за океаном. Но украденые миллиарды помогали им скрываться.

Богданов: Шли мы по пятам за Блувштейном. Он у нас то во Франции проявлялся, то в Италии, то ещё где-нибудь, и всё время уходил от нас. И вдруг наконец нам приходит сообщение с Украины, что 26 ноября 2005 года он задержан в аэропорту Борисполь при попытке совершить контрабанду наркотиков в особо крупных размерах.

Блувштейн Дмитрий Евгеньевич, 1969 года рождения, образование высшее, холост, частный предприниматель, ранее не судим.

В Киев сразу направили запрос о выдаче Блувштейна. И из генеральной прокуратуры Украины сообщили, что после встречи с украинским правосудием миллиардер-наркоторговец буде выдан прокуратуре Мурманской области.

Богданов: Теперь ждём, когда будет приговор. Мне приходится иногда связываться с коллегами. Гарантируют, что после того, как приговор вступит в законную силу, нам его выдадут.

Двоюродный брат Блувштейна – миллиардер Калинин, как оказалось, скрывался в тех же краях, что и его родственник.

Богданов: Правоохранительные органы Украины нам сообщили о том, что Калинин якобы проживает по поддельным документам во Львовской области. Мы отправили соответствующее поручение, санкцию на арест взяли в суде. Его там в августе 2006 года задержали и через три месяца нам его выдали.

Калинин Сергей Евгеньевич, 1971 года рождения, образование неоконченное высшее, женат, имеет малолетнего ребёнка, частный предприниматель, ранее не судим.

1 ноября 2006 года Калинин был депортирован в Россию и доставлен в следственный изолятор города Мурманска. Следствие полностью раскрыло всю схему хищения сорока миллиардов.

Богданов: Получилось так. Блувштейн имел некоторое отношение к правительственным кругам Российской Федерации. У него были близкие знакомые. И там ему стало известно о том, что правительство России выделяет администрации Мурманской области денежные средства для нужд медицины.

Подельники разработали план завладения этими деньгами.

Богданов: Симанов прилетел в город Мурманск, пообщался с губернатором области, обещал осуществить поставки товаров медицинского назначения. Ну, в общем, упрашивал, уговаривал всеми путями, чтобы именно ему был поручен этот контракт. Заверяли, что у них связи в Москве. У Блувштейна на тот момент отец работал в администрации президента Российской Федерации. Возглавлял отдел по обеспечению продуктами питания администрации президента.

Губернатор поверил обещаниям и согласился отдать контракты компаниям Симанова «СМС» и ОАО «Инсайт», директором которого стал Калинин, а главбухом – Блувштейн. От имени этих компаний мошенники заключили договор со своими же собственными зарубежными фирмами.

Богданов: Всё, договор есть, всё нормально. Деньги поступают на счета этих фирм. Часть ушла на счёт «Разум Скандинавиен» в Швецию, а часть ушла в Финляндию на счёт фирмы «Финпана» ОЮ, которую учредил опять же Симанов. Всё, деньги ушли за границу.

Оказавшись за границей с миллионами долларов на счетах, мошенники повели себя единственно возможным для них образом.

Гаврилюк: Это характеризует нашего человека, который вырвался за границу и получил огромные деньги. Они первым же делом купили себе машины, собственность в виде квартир, дач и т.д. Причём, машины покупали не простые, а самые дорогие. Причём, купили не одну, а по две, по три машины.

Но когда поднялась шумиха, миллиардерам всё же пришлось для отвода глаз выделить кое-что из присвоенных капиталов.

Богданов: Поставка была не исключительной. В долларовом эквиваленте по тем временам товар был поставлен на 1 миллион 72 тысячи долларов США. А перевели на их счета 8 628 896 долларов.

По итогам окончательной ревизии украдено было 34 297 205 000 рублей или 6 656 156 долларов США. Все трое доставленных в Мурманск миллиардера были осуждены за мошенничество в крупных размерах. Вадим Разумовский на 8 лет. Анатолий Симанов на 9 лет. А Сергей Калинин на 4 года лишения. Причём, Разумовский и Симанов уже досрочно освобождены за примерное поведение. Анна Маркова благодаря шведскому гражданству оказалась недосягаемой для российского правосудия – шведы своих не выдают.

Богданов: По их законодательству была осуждена и отбывала наказание. Давно уже отбыла наказание и сейчас уже замуж вышла. Давно у нее уже новая семья.

Так что из всей этой милой компании один только Дмитрий Блувштейн ещё томится в киевском СИЗО в ожидании суда. Как по украинским законам, так и по российским. А вот похищенные деньги, похоже, в Россию уже не вернутся.

Богданов: Была встреча с представителями Швеции, и там была дана гарантия, что всё имущество, на которое наложен арест, будет нам возвращено. Потом нашли закон – сказали, что у нас нет договорных отношений со Швецией о возврате похищенного. И так всё замялось. Мы обращались к ним с письмом, через генеральную прокуратуру, напрямую – ставили вопрос о возмещении ущерба. Нет. Нам было отказано.

Однако, если государство, у которого эти деньги украли, по гуманным шведским законам не имеет права на их возврат, то у похитителя шанс есть.

Богданов: По законам Швеции, обвиняемый может приехать и забрать свою часть имущества. Так что Разумовский сейчас добивается. России не дают, а Разумовскому можно.

Но даже если ему и удастся получить деньги, вряд ли он сможет забрать себе всё. Ведь совершенно ясно, что такую аферу эти пятеро не смогли бы провернуть без чьей-то помощи. А значит, надо делиться.

Гаврилюк: К сожалению, да, у нас есть такой факт, что некоторые лица должностные они выпали из поля зрения уголовного дела в силу несовершенства нашего уголовного законодательства. Они не понесли надлежащего наказания. Это моя, может быть, субъективная точка зрения.

А насколько надлежащее наказание понесли те, кто был осуждён? Конечно, они никого не резали и не стреляли. Но кто может сосчитать, сколько человек в Мурманской области погибло, не дождавшись спасительных лекарств?

Гаврилюк: Естественно, люди ждали необходимые медикаменты. Сами понимаете – всё равно, что не поставить топливо в зимний период времени. На совести этих людей, которые провернули такую операцию, есть и жизни людей – наших мурманчан. Потому что именно они не получили вовремя какие-либо необходимые лекарства.

И так ли уж сильно подобные мошенники отличаются от убийц?

29 апреля 2007 года Вячеслав Салтыков трагически погиб.

Часть 2.

04 июля 2007года. Встреча участников «клуба информированных людей» (присутствуют 23 человека). Юрий Бергер и Геннадий Гурылёв говорят об украденных 40 миллиардах.

СПРАВКА САЙТА: В первом фрагменте книги (он размещён на сайте 15 февраля 2021г.) рассказано об источниках информации, которая размещается на этом сайте. Там был упомянут, в частности, т.н. «клуб информированных людей». Его заседания проходили ежемесячно в небольшом зале делового центра «Меридиан». Каждый раз кто-то из присутствующих рассказывал о каких-то важных событиях в регионе, обстоятельства и подоплёка которых не были известны широкому кругу лиц. Поскольку на этих неформальных встречах царила атмосфера относительной доверительности, рассказы были весьма интересны. Если кому-то из участников предлагалось о чем-либо рассказать, отказываться было не принято. А поскольку в зале присутствовали действительно информированные люди, рассказы получались подробными. На очередной клубной посиделке в июле 2007 года двоим присутствующим членам клуба было предложено поделиться своими воспоминаниями о громком когда-то деле — пропаже сорока млрд «медицинских» денег, выделенных мурманскому облздраву из федерального бюджета в 1995 году. Невольными рассказчиками стали присутствующие на встрече и хорошо известные мурманчанам люди – бывший первый зам.губернатора Ю.З. Бергер и бывший начальник областного Управления ФСБ Г.А. Гурылёв. Оба они были хорошо осведомлёны об обстоятельствах данной аферы и оказались в ситуации, когда им пришлось проявить определённую откровенность. Каждый из них, будь он один на один с аудиторией, мог бы многое утаить или исказить, но, оказавшись лицом к лицу друг с другом, они вынуждены были сказать больше, чем хотели.  Впрочем, это им уже ничем не грозило, так как оба давно уже были не у дел. Конечно, кое-что важное было ими всё же недосказано, но читатели легко могут дополнить картину случившегося по своему разумению.

В том же первом фрагменте книги автор упомянул своих единомышленников, от которых многое узнавал и многое им сам рассказывал. Среди них был и Слава Салтыков – тот самый старший оперуполномоченный УФСБ, который вел расследование по делу об исчезнувших 40 млрд. В 1997 году он уволился из органов ФСБ и занялся частным бизнесом (такая судьба постигла в те годы многих оперативных сотрудников – ельцинское окружение не нуждалось в обеспечении государственной безопасности России).

Для читателей, далёких от секретов оперативной деятельности, необходимо коротко прояснить некоторые нюансы. При расследовании преступлений, подобных описанному ниже, правоохранительная практика предусматривает обязательное проведение различных оперативных (прежде всего, агентурных) и оперативно-технических мероприятий (ОТМ) – это давно не секрет. Здесь и «наружка», и прослушка, и много чего ещё. Заказчиком и получателем агентурных сообщений и материалов ОТМ является, как правило, оперативный сотрудник, ведущий дело, и его непосредственное начальство. В данном случае это были Вячеслав Салтыков и, естественно, Геннадий Гурылёв (начальник Управления ФСБ в 1992-1999гг.) Что узнали они из сводок ОТМ – останется секретом. Вполне вероятно, что там была информация о московских подельниках аферистов. Но, как это часто бывает, санкции на её реализацию из Москвы так и не последовало. Москва своих не сдаёт… ТА Москва и ТЕХ своих.

Оперативное расследование по делу о 40 млрд закончилось в 1997 году. В том же 1997-м Слава Салтыков ушёл из органов. Этот весьма информированный и слегка авантюристичный человек после ухода в бизнес вполне мог продолжить самостоятельный поиск «концов» в деле о 40 млрд. Или мог проявить излишнюю осведомлённость. Не стало ли это причиной его нелепой гибели?  Воскресным весенним утром 29 апреля 2007 года он в домашних тапочках вышел покурить на балкон лестничной площадки и вдруг оказался мёртвым внизу на асфальте. Говорили, что был у него небольшой денежный долг перед одним известным мурманским «авторитетом» (кстати, из близкого окружения главного фигуранта дела о 40 млрд), но это никак не могло стать реальной причиной убийства, а тем более суицида… И вообще, он остался в памяти сослуживцев, как добродушный, мягкий, покладистый, и очень жизнерадостный человек. Даже его шутейное прозвище среди близких товарищей было мягким и добрым – «кролик» (как-то в новогодней компании он появился в маске кролика).  

Диалог Бергера с Гурылёвым, воспроизведённый ниже, состоялся через два месяца после гибели Салтыкова. Фильм Алексея Пиманова о пропаже 40 млрд был смонтирован незадолго до этого. Слава гордился своим участием в его подготовке. Именно от него я получил тогда диск с записью фильма (честно говоря, не знаю, вышел ли он в эфир). А нашёл я этот диск в своём архиве и посмотрел фильм, к стыду своему, только месяц назад – в октябре 2021-го. После этого решил разместить его текстовую версию на сайте и дополнить рассказом двух непосредственных участников того дела – Бергера и Гурылёва. В конце фильма звучит ключевая фраза автора: «…Совершенно ясно, что такую аферу эти пятеро не смогли бы провернуть без чьей-то помощи». Слава Салтыков мог владеть важной информацией о закулисных участниках этой аферы (как и Геннадий Гурылёв). Но уж кто с ещё бо́льшей вероятностью должен знать её организаторов и подельников, так это Юрий Зальевич Бергер. Впрочем, на клубной встрече он это отрицал.

В начале своего рассказа Бергер рассказал, что Анатолий Симанов — один из основных участников аферы с сорока миллиардами «медицинских денег», является племянником Назарова. (Назаров Семён Николаевич, 1953г.р., до 1999г. – первый зам.председателя правительства Якутии, в 1999-2002гг. – министр внутренних дел Якутии, в 2003-2005 – Постпред Якутии при Президенте РФ, с 2005 – вице-президент АК АЛРОСА).

Далее — прямая речь Бергера и Гурылёва:

Бергер: «…Это был его племянник. (неразборчиво про связь Симанова с руководителем пенсионного фонда). Он якобы в курсе и будет участвовать в этом проекте. В каком проекте – непонятно, но Симанов… Ему выделяют комнату там, где сейчас областная дума. По пенсионному фонду там никакого эффекта не было. Потом вдруг появляется ещё Блувштейн. Это молодой такой парень, Дима. Где-то года 23-24 ему было. Это был сын начальника снабжения администрации у Бородина (Бородин П.П., 19465г.р., в 1993-2000гг. — управделами Президента Ельцина, с 1998г. член наблюдательного совета АК АЛРОСА). Его папа был Блувштейн. Они вместе с Якутии приехали. Он уже был (неразборчиво), а этот пацан – его сын. Появляется Дима, они вместе с Симановым приходят и говорят: «Вам завтра придёт 50 миллиардов». Ну, Комаров (губернатор) зовёт Артемьева (нач.обл.управления финансов), Артемьев говорит: «Ничего не слышал. Сейчас позвоню в Минфин, спрошу». Звонит в Минфин. Минфин говорит: «Нет. Ничего не в курсе. Вашего письма мы не в курсе. Писем много» и всё прочее. На другой день действительно идёт с Минфина 50 миллиардов тех денег.

Гурылёв: «Сорок миллиардов».

Бергер: «Пятьдесят… По-моему, пятьдесят… Ну, восемь миллионов долларов по курсу. Вот, поступают эти деньги, и эти двое в приёмной нарисовываются. Заходим мы к Комарову. Саша (Артемьев) докладывает, что, вот, пришли целевые на медицину. Ну, начинается обсуждение. И договариваются, что заниматься этим делом буду я и Жора Псарёв, он тогда возглавлял у нас отдел по туризму и молодёжи, там всё это вместе было. (Псарёв Г.М. – до января 1997г. – руководитель обл.комитета по внешнеэкономической деятельности). Он английским свободно владел. И договорились, что это дело передадут нам, в нашу епархию. Ну, вечером разошлись и оговорили условие, что вот надо сначала решить. Утром Закондырин (зам.губернатора, куратор облздрава) и Артемьев подали заявление. Выражено недоверие в связи с тем, что дело передано в мою, так сказать, епархию, так как это медицина, всё это их дело. Ну, Комаров смотрит, такое дело…. Я говорю – надо последить за одним… А! Эти пацаны поставили такое условие: деньги нам по договору даёте на год прокрутить, и через год мы вам поставляем полностью то, что вы заявите. А тогда был указ президента, что не более трёх месяцев на проработку договора, и под гарантии банка. Ну, мы поставили тогда условие, что так как такие люди за вами стоят, вы нам дайте гарантию Сбербанка и на три месяца. Это мы вечером разошлись. Утром, значит, эти двое кидают заявления Комарову на увольнение, на отставку. Комаров говорит: «Нет, я не могу их потерять». Я говорю: «Евгений Борисович, надо посмотреть только за одним – три месяца и гарантия банка». Всё. Я команду дал. Потом проходит где-то, наверное, месяца два. Звонок утром – он звонит: «Заходи!» Я захожу. Он говорит: «Всё, Гурылёв (нач. УФСБ) копает. Это дело раскручивается. Там какие-то неприятности, что-то деньги ушли». В общем, кто-то ему сказал. Я говорю: «Так тебе докладывают чего?» — «Нет, ничего. Давай, собирать совещание!» Пришёл Закондырин (Евгений Викторович, зам.губернатора), Гун (Григорий Ефимович, руководитель облздрава), Артемьев (Александр Александрович, руководитель облфинуправления). Артемьев уже был, как всегда, выпивши. Ну, и Артемьев говорит: «Я ничего не знаю. У меня деньги поступили, я их хозяйствующему субъекту передал». Закондырин говорит: «Всё. Вот Григорий Алексеевич (имеется в виду Гун Григорий Ефимович) этими деньгами занимался.» — «Договор сделали?» — «Сделали!» – «Всё сделали, как говорили?» – «Да!» – «Несите документы». Смотрим договор, в договоре написано: год на проработку. Я говорю: «Где гарантийное письмо банка крупного?» — «Письмо есть. У меня там в сейфе» — «Неси!» – Он приносит письмо. Оно на бланке Сбербанка России, и написано, что фирма вот эта Симанова имеет счёт в санкт-петербургском отделении Сбербанка России. И написан номер счёта. Никаких гарантий, ничего нет. Ну, стали вертеться, телефонов нет. Те телефоны, которые оставляли Гуну, ни один не отвечает. Я вышел. Комаров говорит: «Всё, давай занимайся! Надо найти, иначе полная задница». Я нашёл Назарова. Он ещё был начальником Чукотки, но в основном в Москве сидел. Назаров дал телефон Симанова. Я позвонил Симанову в Финляндию, он трубку взял: «Чё такое?» Я говорю: «Ну, вот, начались неприятности. Вы деньги забрали на год. Мы же говорили три месяца». — «Я ничего не знаю. Договор подписан. Я со всеми рассчитался». – «Надо встретиться поговорить» — Ну, встретиться — я в Россию не поеду. Если хотите, приезжайте сюда в Финляндию. Только приезжайте один без переводчика, без всех». Ну. поговорили, значит, оформили командировку, и я поехал в Финляндию. Приехал в Хельсинки. Он говорил – я вас буду встречать. Никто не встречает. Знание английского у меня «на высшем уровне. Но кое-ка нашел. Поговорили. Приехал в гостиницу. На второй день вечером он позвонил в номер и появился. В дверь номера позвонил. Я, мол, проверял, мне сказали, что вы там прилетели чуть ли не с чеченцами – меня украсть и увезти. Начал с ним говорить. Он говорит: «Ну, мы ж на год взяли. Я тут…  Мы тут деньги поделили пополам. Половина у Димы, половина у меня. На прокрутку. Я купил в Бразилии сахар. Он лежит на складах. Если я его весь выкину на продажу, цена упадёт сразу же в Европе, и я ничего не заработаю и плюс я потеряю ваши деньги». Ну, у него свободных было, я сейчас точно не помню, около миллиона долларов. Он их дал. Тогда перечислил на инсулин. Потом, значит, позвонили Блувштейну. Он говорит: «Я встречаться на финской земле тоже не буду. А вот прилетайте в Хельсинки и в швейцарский терминал идите. Я завтра прилечу и буду встречаться с вами только в швейцарском терминале, потому что в любом другом меня могут арестовать». Они этого боялись панически оба. Приехали мы в этот терминал швейцарский. Он там сказал охране – нас внутрь пропустили. Он говорит, приезжайте ко мне в Швейцарию Я вам покажу — у меня там очень серьёзные люди». Ну, я вернулся, взял командировку, полетел в Швейцарию. У него там шикарная дача на берегу озера, заповедник. Если из дачи выходишь, то только босиком по траве. Мол, надо кормить зверушек. Ну. шикарная дача. И, значит, он говорит… Показал видеоплёнку. Там действительно на Новый Год к нему приезжал и Бородин, и Сосковец, Петров (зам.министра финансов тогда был – помните скандал тогда с банком, искали и он ушёл). Ну, все там были, Юмашев, дочка Ельцина – Татьяна. Несколько видеоплёнок… «Вот видишь, какие люди у меня отдыхают, а вы боитесь…» — «Мы не боимся, но вот, дело к выборам. Такая ситуация – всё идёт под откос». – «Я сейчас буду получать деньги на две яхты для Ельцина в Карелию и плюс кресла для Кремлёвского Большого дворца. И я из этих денег, чёрт с вами, вам перечислю и за себя, и за Симанова. Раз такое дело». Дальше, значит, всё, договорились, оговорили. Тогда деньги назад в Россию вернуть нельзя было деньгами, а можно было переслать только на Западе их получать оборудованием или медициной. Ну, я вернулся назад, а Комаров поехал в Москву и там встречался опять с Сосковцом, с Бородиным. Они вытащили Блувштейна и папу, и сына. Те уже в Швейцарии жили. Договорились, что надо это дело решить, потому что уже тогда по поручению ФСБ… Уже там были поручения — Сосковца пытались дёрнуть на допрос. И он говорит: «Всё, надо это дело заканчивать, перегонять эти деньги. Потому что никому не нужен скандал — непонятно куда вылезет». Ну, и Блувштейн поехал. После этого приходит…. Комаров дня через два или три возвращается. Приходит платёжка, в которой написано, что он перечислил деньги германской фирме, которая должна была поставить оборудование медицинское, сто процентов. Приходит эта платёжка – копия. Ну, и Комаров её отдаёт Морозову – давай звони, идёт оборудование… Морозов начинает звонить в Германию.  Те отвечают, что денег нет. На третий день криков и визгов немцы говорят, что у нас так не может быть, чтобы столько дней шёл платёж. Дайте данные. Платёжку. По факсу отправляем платёжку. Они смотрят платёжку. Там штампик швейцарского банка, что приняты деньги. И они подают это швейцарскому банку. Швейцарский банк видит, что это халтура, и отдаёт своим полицейским. И потом уже Дима рассказывал (я с ним встречался в швейцарских кабинетах, он был с женой, жена у него молодая, подданная Швейцарии. На этой вилле у них такое огромное окно в спальне на озеро. И вдруг в масках пробивают это окно, дверь выламывается и вваливаются местные полицейские. Ну, я сразу паспорт. А его сразу в каталажку. В каталажку и шум-гам. Бородин звонит Комарову: «Срочно вылетайте туда!» Я беру с собой печать, бланки и лечу в Швейцарию. Там адвокат такой… И адвокат им начинает делать письмо, что вроде с полицией договорено, но как бы надо сделать письмо, что мы виноваты, что это типа чуть ли не наша работа, что мы эту платёжку у себя изготовили, и только тогда его типа выпустят. Но я понимал, что так писать нельзя, что мы платёжку изготовили… И здесь Бейдерман научил, что обязательно должен быть второй текст по-русски и внизу текста своей рукой обязательно написать, что подлинным за моей подписью является только русский текст. Ну, дня два этот адвокат и так переделывал, и так, но в конце концов это письмо написали. Он его потом Богданову… Когда Швейцария всё выдала, оно к Богданову попало. Ну. и вроде его на другой день выпустят. Выпустили его на третий день после вмешательства. Значит, Бородин вышел на Сосковца, Сосковец тогда, по-моему, на Козырева. В общем, через МИД как-то они вмешались и его выпустили. Выпустили его. И в это время как раз в этот день, когда его арестовали, на счета ему грохнулось где-то 27 или 28 миллиардов денег, которые должны были прийти на яхты и на кресла. Ну, он, когда вышел, сказал: «Ну всё. Я говорил Комарову, когда Комаров давил меня… Но я сказал, что я могу сделать платёжку, раз вас там Гурылёв замучил. Вы ему покажете платёжку, и он от вас отстанет». А Комаров говорит, что он ему не сказал, что липовая платёжка. Сказал, что… Ну, Дима рассердился и сказал: «Ладно, я вам устрою!» И после этого что он делает. После этого, значит, когда Гун сделал договор, для того, чтобы деньги перешли границу, надо было, чтобы к договору было приложение – заявка. И тут тогда времени не было у него, и он взял все заявки всех больниц Мурманской области, сложил вместе, сшил, и ему приложил. Тот берёт дело, значит, выбрал из этих заявок капельницы разовые, перчатки белые (Гурылёв подсказывает: бахилы), бахилы, ну, всякое говно такое мелкое. Плюс, значит, он его всё купил так по дешёвке в таких количествах, и плюс через три или четыре фирмы ещё они всё это пропустили, чтобы наворотить свою цену. И, значит, докладывает он, оттуда звонит, что, вот, вам груз пошёл. И вдруг на границе, я сейчас не помню, четыре или пять этих здоровых фур, битком набитых – таможня требует платить налог. А налог чего-то был такой сумасшедший, его платить невозможно. И их тогда забросили в Мончегорск на склады городской больницы, там у Воронина были…

Гурылёв: На склады таможни сначала.

Бергер: «А, сначала в таможню, потом забили те склады. Потом перевезли под таможенный терминал. Ну, я какие-то детали… Может, вы лучше знаете. Вот, перебросили туда и после этого сразу звонят. Ну, вообще, время прошло, но вот тогда я лично убеждён, что… Конечно, это моё мнение, но я считаю, что самым виноватым был всё-таки Гун. Потому что он тогда мгновенно сразу впал в безверие, а потом в Питере сразу купил квартиру, и дачу и всё. И потом на суд не являлся, ничего… Один я. Ну, вот, если вкратце, то, наверное, всё.

Гурылёв: Конечно, там была была ситуация… Она имела под собой моменты разные, острые…. Ну, и будем говорить, само дело интересное. Первое, это не наша подследственность. Прокуратура вела его. Значит, рассказ в принципе, вот здесь Юрий Зальевич сказал поэтапно, оно действительно соответствует. Маленькие детали назову и это может, на мой взгляд, что-то прояснить. Ну, мы докопались до того, что первые разговоры в московских кабинетах были о 240 миллиардах. Тогда рассматривались опять эти вливания государственные – куда, так сказать, более эффективно, лучше и самое главное эффективно, чтобы с избирателями можно было общаться. Но фактически первый транш сюда пришёл значительно меньше. Ну, и когда эти деньги пришли, они могли долго-долго лежать. Значит, первый нюанс – почему они ушли так быстро на счета этих господ? Юрий Зальевич тут обговорил… То есть они внесли предложение год покатать эти деньги.

Бергер: Первый год….

Гурылёв: Твоя фраза. То есть вы знали о том, что они намерены «покатать». Или хотят «покатать».

Бергер: Да, да, да…

Гурылёв: Если это так, то вы, в первую очередь, как первый ответственный человек за экономику должны были везде нажать и уж отследить ситуацию с переправой этих денег. Второй момент. Когда Гуна пригласили вместе с Закондыриным (потому что я беседовал лично с Закондыриным), несколько часов и несколько раз Гуну, и ему говорили прямым текстом: мужик, скажи правду нам, что…. Единственное поставим условие, что пожить, но… К сожалению, не он один, а перед нашими вот товарищами прошли таких десятки людей, которые сказали: я готов что-то сказать, но без протокола. Ни в какие суды… Нахрена мне эти болячки! То есть, вот эта проблема была для Гуна номер один. Ну, что он сказал. Ну, опять, это вот, я могу это сказать. Юрий Зальич скажет – это не так. Другой скажет – наверное, это так.  Когда пригласили Гуна и Закондырина, с учетом, что это люди такие большие на тот период времени — нужно оборудование. Ну, аккуратно подойти к этому вопросу. А до этого надо было проработать. Но когда состоялось совещание в администрации, где, к сожалению, мы с Юрием Зальевичем тоже присутствовали, значит, Гуна стали нагибать. На то, чтобы он быстрее это дело сделал. Там не говорилось «Отправь деньги». Но было сказано: «Вот тебе срок. Если ты завтра утром не доложишь об исполнении, то можешь принести заявление на увольнение».

Бергер: Это он лжёт! Здоровьем внуков клянусь, это он врёт!

Гурылёв: Ещё раз говорю — было, не было… Но, по крайней мере, Гун нам это сказал. Когда ему говорят: «Мужик! Так ты… У тебя же есть это самое…» — «Ну, вот так! Я, естественно, никуда не пойду. Я лучше уеду в Санкт-Петербург, и так далее, и так далее». Так вот, сама фактура давления вот этого она тоже была отрицательная, и здесь я усматриваю, конечно, вину чиновников, которые поторопились, не проследили, и так далее, и так далее. То есть вот на этом первом этапе, когда деньги пошли, а документы не были ответственно подготовлены… Догонялки, первое – с оформлением документов, потому что я легализовал все это на тот период времени. И с Комаровым, и, Юрий Зальевич, с вами у нас был на тот период времени разговор у Комарова, что вы должны сегодня не упустить ситуацию, по максимуму закрепить, чтобы те жулики хоть что-то вернули.  То есть как-то мы их могли держать на каком-то крючке. И была поставлена задача. Но эта поставленная задача, к сожалению, решалась таким образом, что потом, когда вы ездили по заграницам, у вас в руках ничего не было. Вот это трагедия исполнения…

Бергер: Кроме договора.

Гурылёв: А это как раз вот вы обозначили — в течение месяца-полутора эта процедура была как бы в мёртвой зоне, то есть она не двигалась. Поэтому вот эти орлы сделали, что надо — купили дачи, машины… То есть они эти деньги запустили в производство. Как они и намеревались. Когда пошла эта ситуация догоняловки, когда всё это больше, когда бумаги, допросы…Да, действительно, мы посылали запрос Сосковца опросить. Хотя, в центральном аппарате нам сказали: «Мужики! Вы чего? Хотите подтянуть?» И так далее… Но Сосковец, как человек определённой формации, он встретился с нашими работниками, и в общем-то обозначил, как на самом деле было там в Москве. То есть эта информация она была потом сюда прислана, и она в деле в каком-то виде отражена. Значит, вот здесь вот мы вместе — и правоохранительная система не смогла, и администрация не смогла использовать все свое возможности для того, чтобы поднадавить и эти орлы вернули деньги. Ну, месяц идёт, два идёт, три идёт…Наконец, они начинают чего-то приобретать. И вот тут-то тоже, я считаю, и наш промах уже, правоохранителей – мы не держали их за горло, потому что они были за границей. И администрация не могла поставить им такие условия, чтобы они выполнили то, что нужно. Что-то они купили, там барахла дохрена. Ну, представьте себе, мы, к примеру, подсчитывали, что одних перчаток надо на десять лет Мурманской области, а годность их – два года. Шприцы – их на тридцать лет, а годность их – два года. Ну, то есть уже заведомо было негодное, потому что, пока шло, пока таможня, потом всё это арестовано было. А чтобы вот это всё использовать вот это дело, значит, дурацкие вот эти вот законы изъятия, и выдачи, и возвращения… Ну, практически в уголовном деле это всё есть, оно – вещдок, и всё, ну, не получалось. И это всё сгнило, и правильно Юрий Зальевич сказал, что где-то всё валяется на буграх наших…

Бергер: Нет, потом со свалок эти больницы ездили, собирали….

Гурылёв: В чём здесь, будем говорить, концовка? Ну, я считаю, как бывший оперативный руководитель и человек, который непосредственно участвовал. Самое главное, сегодня очень важно – это возмездие. Да, троих всё-таки упаковали. Четвёртый – Блувштейн. Ну, в определённой степени вы его рисовали, наверное, каким он был на тот период времени. Сейчас он сидит на Украине за… Его взяли. Полтора килограмма наркотика. Я не знаю, там судебный процесс завершился или нет, но после того, как его там осудят, власти украинские обещали его сюда депортировать для того, чтобы произвести тоже суд его. И вот он будет отбывать и там, и там. И третье. Конечно, и Бородин, и Назаров прекрасно знали, что эти племянники, вот эти шурики, чем они будут заниматься, как это всё… И когда вот это всё случилось, опять они за счёт каких-то других денег пытались, не чтобы они вернули, а чтобы опять народные денежки запустить в ситуацию, и опять работать. В итоге область потеряла, первое – деньги, второе – доверие. Ведь после этого года четыре ни хера ничего не давали по медицине. Правильно?

Бергер: Не, ну, целевых таких не было. Их и тогда бы не было…

Гурылёв: А могли быть! Почему – потому что после того, как мы начали всю вот эту возню, мне прямым текстом сказали и здесь в администрации, и в Москве кураторы: «Ребята, теперь вы не ждите. Потому что на каждом этапе, где мы с людьми беседовали, говорили, под протокол: «Да пошли вы! Всё! Чтобы с вами заниматься эти вопросом…» Вот два аспекта. И третий: политический имидж, конечно, администрации, области… В определённой степени вот эта затяжка многогодовая с расследованием, поиском, выводом на территорию, захваты и так далее – всё это, конечно, красиво. Будет материал в ближайшее время скомпонован более-менее. Ну, кинофильм вот сделали это без нашего участия – это Богданов и Слава (Салтыков). Вот они вдвоём это дело делали. Я уже узнал тогда, когда фильм они уже провели все мероприятия и этот парень уехал в Москву готовить фильм. Но, все равно опять вот этот аспект он выйдет на людей, на граждан. Ну, то есть доверие к власти этим самым тоже подрывается. Мы долго, к сожалению, очень долго и следствие, и оперативные наши неудачи были. Они тоже говорят о том, что слаб был аппарат и тогда, ну, к сожалению, и сегодня. Но, справедливость всё-так она здесь восторжествовала. Мы знаем по десяткам материалов, что мы крутились, вертелись, и это всё подбили. Вот так!

Бергер: Ну, а насчет Гуна – всё равно здесь не согласен. Я считаю, что, Гун был… Во-первых, он наврал. Никакого давления не было… Наоборот, я ему условие поставил —  три месяца и гарантия банка… Причём, мы не ставили условие, что Сбербанк. Мы говорили: пожалуйста —  Менатеп, это банк Смоленского … Любой банк…

Гурылёв: Но, согласись, документы, прежде чем отправить деньги, надо было сделать нормально».

Бергер: Конечно, надо было сделать. Но это должен был сделать Гун. Его не душили…

Гурылёв: А это и администрация….

Бергер: Его не душили. Я вот. например свою вину вижу только в одном. Когда я увидел два заявления… Надо было оставить его у Комарова. А Комарову самому надо было перепроверить, Вы знаете, отличное качество.  Если за ним не проверить бумагу, то обязательно она какая-нибудь… когда полежит какая-нибудь бумага… Но Гуна,  

Гурылёв: Юрий Зальевич! Ну ты зря вот сейчас детализируешь. Почему! Ты опять говоришь против себя! Ты знал, что эта морока, такие вот вещи….

Бергер: А я и говорю…»

Гурылёв: Чего ж ты промолчал? Чего ж ты не взял на себя…

Бергер: Психанул! Когда я увидел, что два заявления написали, подумал: да и хер с ним… Оно так хорошо – потому что эта пикировка, она позволяет и самому себе в определённой степени…

Гурылёв: Приятного-то мало!

Бергер: Приятного мало…