8-й фрагмент книги «ОТКРОВЕНИЯ ОПАЛЬНОГО МЭРА»

Первые семь отрывков из книги размещены в виде отдельных статей сайта — их легко найти по названиям.

Глава 19. КГБ — это навсегда (продолжение)

Возвращение

В разведке я прослужил немногим больше одиннадцати лет – с августа 1984 по март 1995. Надо сказать, что разведка – понятие очень разноплановое. Помимо разных ведомств, осуществляющих разведывательную деятельность (ГРУ Генштаба МО, СВР и др.), существует много разновидностей самой этой деятельности. Органы госбезопасности РФ уполномочены вести её с позиций Службы внешней разведки (СВР, ранее ПГУ — Первое Главное Управление КГБ СССР), а также с позиций территориальных управлений ФСБ РФ (ранее КГБ/ФСК). В Берлине я служил в составе ПГУ, а по возвращении в сентябре 1990-го продолжил службу в разведотделе родного мурманского Управления. Разведка с территории — так называется это направление оперативной деятельности территориальных управлений. Никакой особой разницы в содержании разведработы за рубежом и внутри страны нет, но условия её ведения и спектр возможностей – радикально различаются. Не нужно обладать специальными знаниями, чтобы понимать, что для эффективной работы с территории разведчику необходимо иметь возможность контактировать с иностранцами лично или через агентуру. Это возможно, как на территории России, так и посредством выезда за рубеж. Давно уже не секрет, что для облегчения и обоснования таких контактов разведка использует различные учреждения прикрытия для своих сотрудников – самые разные организации, предприятия, учреждения, с позиции которых можно легендированно (то есть под каким-то благовидным предлогом) контактировать с иностранцами.

Не стану уточнять, насколько скудными оказались мои разведвозможности в Мурманске непосредственно после возвращении из загранкомандировки – их просто не было. В отделе разведки Управления я никого из сотрудников не сменил, как это было в Берлине, поэтому действующую агентуру на связь ни от кого не получил.

Можно было довольствоваться обработкой открытой прессы, поступающей по разным каналам из-за границы (в основном привозимой нашими гражданами, выезжающими за рубеж). Эту возможность не стоит недооценивать. Отдельные коллеги успешно специализировались на «высасывании» информации из открытых источников и получали за это положительные оценки (особенно, если материалы, направляемые в курирующее подразделение Центра, сопровождались небольшими посылками, например, с копчёной мурманской рыбой). Кстати, такая же практика существовала и в зарубежных подразделениях. Злопыхателям сразу скажу, что это делалось сотрудниками, отправляющими свои добытые материалы, вовсе не для того, чтобы к ним кто-то «приделывал ноги» в Центре. Просто те, кто находились в загранкомандировке, прекрасно понимали, что их жизнь и работа гораздо более интересна и разнообразна, чем у коллег, которые только ещё ждут выезда, и не факт, что дождутся.

После «живой» работы с иностранцами за границей меня это занятие в территориальном Управлении никак не прельщало. Надо было начинать с изучения обстановки и с нуля вести работу по подбору и привлечению источников информации. Это занятие было знакомым и не сложным, но уже не интересным. Кроме того, для этого требовалось много времени – в Мурманске я раньше практически не бывал, обстановки не знал, никаких контактов не имел.

В таких условиях на поиск, изучение, приобретение и подготовку толковых негласных помощников, способных работать с иностранцами, требовалось не менее года-двух активной и уже не столь интересной работы. Альтернативным, вернее, параллельным и более перспективным направлением был поиск подходящего учреждения прикрытия. Нужна была легендированная должность в какой-либо структуре, которая занималась экспортно-импортной или иной деятельностью, связанной с международными контактами.  Главным благоприятным условием для этого было то, что в Мурманске меня практически никто не знал – до загранкомандировки я жил только в Оленегорске и в Полярных Зорях. Надо было лишь подготовить соответствующие документы прикрытия, не содержащие сведений о причастности к органам госбезопасности. Это не составляло никаких трудностей.

Госбезопасность в 90-е годы

Пессимистические настроения в российском обществе в начале 90-х никак не способствовали успеху вербовочной работы на прежде «обкатанной» идейно-патриотической основе. Граждане быстро утрачивали доверие и уважение к государственным органам, в том числе и к службе госбезопасности. Выезд за границу для наиболее предприимчивых россиян стал доступным, но совмещать свою личную заинтересованность с тайной оперативной нагрузкой они уже не хотели и всё чаще открыто об этом заявляли. Категоричный отказ от негласного сотрудничества случался и в советское время, но это воспринималось как нечто неординарное и объяснялось, прежде всего, недоработкой или ошибкой оперативного сотрудника при изучении кандидата на вербовку. В 90-х такой отказ стал почти нормой. Причём в основе этого было вовсе не «избавление людей от страха перед органами», как кто-то может подумать. Несмотря на разгул так называемой демократизации и либерализации в стране, органы госбезопасности сохраняли достаточно полномочий, позволяющих при желании, например, затруднить получение гражданином загранпаспорта. И всё же, исчез не страх перед органами (его давно уже не было у советских граждан), а что-то другое. Был сломлен и выброшен за ненадобностью идеологический стержень, скреплявший в советском государстве власть и население. Вместе с участившимися проклятиями в адрес коммунистической идеологии в российском обществе стали теряться многие морально-нравственные нормы, прежде сплачивавшие граждан и государство.

Уместно будет также вспомнить, в каком состоянии в середине 90-х оказалась вся система органов госбезопасности. Для нового российского руководства она стала не только ненужной и неприятной, но и опасной, потому что чекисты по старой памяти могли помешать разрушению и разграблению государства. Могли, но не помешали. Этого не случилось по простой причине – советские и российские органы госбезопасности по своему изначальному предназначению обязаны защищать не только интересы своего государства, но и законную власть, кто бы не стоял во главе её. В этом смысле система госбезопасности сродни церкви, полагающей, что всякая власть от Бога.

Несмотря на весь «мухлёж» новой демократии, власть в стране в 90-е годы была формально легитимна. В то же время, неприязнь к органам и страх возмездия у многих членов ельцинского окружения были вполне обоснованы – чекисты советского набора до сих пор сильно не жалуют новых капиталистов (и знают всю их подноготную, только лежат эти знания мёртвым грузом в закрытых базах данных).

Никакого разложения, тем более, предательства (как теперь иногда говорят) в чекистских рядах в период перестройки не было. Сотрудники госбезопасности видели и понимали, что их родное государство перерождается, трансформируется из социалистического в капиталистическое. При этом уже тогда почти все чекисты знали, что творится в кремлёвских кабинетах, какую роль играют ключевые лица в ближайшем окружении президента и их американские советники. Но Ельцин был законным российским президентом – верховным главнокомандующим.

В низовых чекистских коллективах в начале 90-х формировалось ощущение собственной ненужности, осознание утраты прежних идеалов и целей. Те, кому оставалось немного до получения пенсионной выслуги, просиживали время в кабинетах за написанием ненужных бумаг или слонялись без дела по кабинетам коллег, беседовали в курилках. Многие сотрудники увольнялись или, по крайней мере, всерьёз задумывались о поиске работы на гражданке. Мои знакомые московские чекисты рассказывали, как их отдельные коллеги в служебное время торговали на бирже. Авторитет органов падал. Но это не было процессом морального или профессионального разложения органов. Происходила всего лишь эррозия – частичное вымывание чекистских кадров. С агентурным аппаратом происходило нечто подобное.

При этом сохранялись и продолжали служебную деятельность глубинные структуры госбезопасности в лице наиболее опытных сотрудников и руководителей. А главное – проамериканские московские легкодумы не могли разрушить школу и традиции советской разведки и контрразведки.

В 1998 году Мурманск посетил Геворк Андреевич Вартанян. В 1943 году в Тегеране его агентурная группа, состоящая из таких же, как он сам, молодых парней, обеспечивала безопасность встречи лидеров антигитлеровской коалиции. Это они выследили несколько групп немецких диверсантов, быстро и скоординированно передвигаясь по городу на велосипедах (за это группа получила название «лёгкая кавалерия»). Потом многие десятилетия Геворк вместе со своей женой Гоар нелегально работали за рубежом, а после возвращения в 1986 году на родину ещё долго оставались в тени. Уже в преклонных годах этот потомственный разведчик ездил по городам, делясь с молодыми сотрудниками своим опытом и воспоминаниями. В Мурманске он повстречался с пятью офицерами действующего резерва, в числе которых оказался и я (хотя в то время уже не служил). Никто, кроме чекистов, об этом визите разведчика в Мурманск не знал – его имя было засекречено до 2000-го года. Два часа мы слушали Вартаняна, удивляясь, насколько прост, приветлив и доступен в общении оказался этот человек-легенда. Показательным стало то, что в этой беседе он ни разу ни намёком не обмолвился о предательстве Горбачёва и Ельцина, и о катаклизмах, обрушивших нашу страну. Для него всё это было преходящим, как временное отступление в годы войны. Он продолжал жить и руководствоваться патриотизмом, государственной важностью и романтикой своей службы.

Нашу систему органов госбезопасности можно аллегорически сравнить с мощным разветвлённым деревом. В 90-х по России прошлась буря, зародившаяся в эпоху горбачёвской перестройки, она погубила или искалечила многие институты советского государства. Новые демократы с радостным усердием подпиливали эти могучие «деревья». Для КГБ такая судьба была уготована в первую очередь – он подлежал уничтожению или низведению до бездумной, беззубой, марионеточной структуры под кураторством ЦРУ США (наподобие украинской СБУ в период президентства Порошенко и Зеленского). Могучее дерево госбезопасности потеряло листву и многие ветви – штат сотрудников и сфера деятельности сократились.

Но советская система госбезопасности в новой России выжила. Её не смогли погубить ни такие руководители, как Бакатин, ни такие предатели, как Калугин (не буду перечислять прочих, чтобы не рекламировать это подлое и стыдное сословие). Несмотря на предательства, сохранился костяк опытных сотрудников в разведке и контрразведке, а значит и наиболее ценная часть агентурного аппарата. Я — атеист и не верю в чудеса, но в данном случае уместно говорить именно о чудесном случае. Неважно, что или кто подвиг Ельцина на известное кадровое решение. Главное — новый руководитель государства оказался не просто профессиональным кадровым чекистом, но к тому же получил опыт руководства всей системой российских органов госбезопасности (в 1989-99 годах он возглавлял ФСБ РФ). Школа разведки и контрразведки сохранилась, остальное было делом техники и времени.

Продолжение последует. Предыдущие семь фрагментов книги можно прочесть на сайте в разделе «СТАТЬИ».