3-й фрагмент книги «Откровения опального мэра»

О себе и о других…

Первые два отрывка из книги, уже размещавшиеся на сайте, были призваны ответить на два главных вступительных вопроса к дальнейшему повествованию. Чтобы новые гости сайта могли вернуться к этим отрывкам, я сохраню их в виде отдельных статей. В первом отрывке («Разведка без разведки») рассказано о том, как ко мне попадала та специфическая информация, которая излагается в статьях сайта. Второй фрагмент «Демократия и власть» содержит ссылку на две главных смысловых идеи книги. Их можно повторять в разных интерпретациях, но суть остаётся низменной: деньги обеспечивают доступ к власти, а её качество определяется личностными качествами политической элиты.

Теперь, после размещения этих двух «анкерных» отрывков можно приступить к публикации тех фрагментов, которые имеют субъективный характер. Параллельно с рассказом о событиях с личным участием автора будут упоминаться некоторые факты и лица, которые имели непосредственное отношение к тем же событиям. Они найдут дополнительное освещение в информационных статьях сайта. Повторю то, что уже было сказано ранее. Свою книгу я пишу для себя и своих потомков, в ней моя личная и семейная правдивая история. А прочие статьи сайта содержат информацию для всех мурманчан, интересующихся политической историей своего города. Там тоже только правда, потому что я ничего не придумывал – именно ТАК БЫЛО. Допустима оговорка, что эта информация достоверна в той степени, в которой правдивы были мои собеседники (но это уже на их совести). И ещё одна оговорка: собеседники сознавали, что их информация будет доступна губернатору, моим коллегам, единомышленникам и всем, кому я доверяю. У меня же нет никаких оснований не доверять мурманчанам.

«ОТКРОВЕНИЯ ОПАЛЬНОГО МЭРА»

Глава 19. КГБ — это навсегда (начало)

На годичные высшие курсы КГБ СССР в Минск меня направили в январе 1980-го, через почти два года работы на заводе. Немного позже однокашник мой Саша Семдянов направился туда же — в «школу шпионов» (как говорили минчане). Как это у нас получилось – не стану рассказывать. До настоящего времени нет-нет да спрашивают меня дети друзей и знакомых – как им попасть на службу в ФСБ. Конечно, советы даю, но всё же этот вопрос не для широкого обсуждения, у каждого свой путь. Кто искренне хочет и стремится на службу в органы госбезопасности, тот бывает востребован.

Минские курсы КГБ СССР (бывшая 302-я школа) были по-своему уникальным и лучшим в системе учебным заведением такого профиля. Были ещё аналогичные Киевские, Ташкентские, Горьковские и прочие курсы, но Минские «котировались» выше других. Очень многие молодые чекисты андроповского периода прошли именно через Минск. График учебных занятий был очень разноплановым. Много было практических занятий, работы с «приватами» (так назывались привлечённые в качестве преподавателей заслуженные и опытные сотрудники в отставке). Были марш-броски по Белоруссии с полной боевой выкладкой, пугали мирных сельских бабушек вопросом «Немцы в деревне есть?» Ловили учебных шпионов на закладках тайников, вели наружное наблюдение, изучали историю спецслужб и уголовное право, особо усердно осваивали азы вербовочной работы и историю реальных контрразведывательных операций. У курсантов был свободный доступ к богатой библиотеке специальной (секретной) литературы. На практических занятиях был пройден полный курс оперативно-следственной работы – от осмотра места происшествия до фиксации следов (естественно, с составлением всех полагающихся процессуальных документов). И всё же главное внимание уделялось изучению теории и практики агентурно-оперативной работы.

Каждое утро всем курсом бежали на обязательную зарядку – километра два по набережной реки Свислочь. Физподготовки было немного, драться по-спецназовски, конечно, не научились. А вот режим учебы был очень плотным – первая половина дня лекции и практические занятия, после обеда 4-5 часов самоподготовки в аудиториях с учебниками. В течение года было две экзаменационные сессии. Во время последних экзаменов у меня родился второй сын – жена жила у моих родителей в Архангельской области. Это не помешало сдать всё на отлично, диплом об окончании курсов у меня был «красный», но вручению он почему-то не подлежал – приобщался к личному делу. На удивление, диплом об окончании гораздо более секретного института разведки, который я закончил семью годами позже, выдавался на руки. (Но, естественно, без вкладыша с перечислением всех учебных дисциплин.)  Я не знаю, как именно прописывалась в дипломе специальность новоиспеченных чекистов после Минска, но вполне можно было бы указать «юрист по уголовному праву». Римским правом нас не потчевали, но уголовное право, основы следствия и криминалистики изучались хорошо.

Состав курсантов в Минске был интернациональным. С мной в комнате общежития оказались татарин из Душанбе, якут из Нерюнгри и коренной москвич – все отличные парни. Подружились мы на всю жизнь, хотя двоих из нашей четвёрки уже нет. С несколькими однокурсниками я потом оказался во внешней разведке. Естественно, никого из них называть здесь не могу, хотя о каждом можно написать отдельную главу. Когда через год учёбы мы разъезжались из Минска по местам службы, сделали общую фотографию и на обороте каждый написал свой адрес, телефон и дату рождения. Прошло больше сорока лет, но, если доводится встречаться, нам всегда есть о чём поговорить, что вспомнить, кого помянуть и за что выпить. Впрочем, это общая черта всех бывших сослуживцев в погонах.

Мой набор на Минские курсы был особенным – летом 1980-го всех нас командировали на обеспечение безопасности «Олимпиады-80». Я оказался в Таллине (там проходила олимпийская регата). Но самих соревнований я, увы, не увидел – всё время проводил в гостинице «Таллин», помогал своему старшему эстонскому коллеге. Кстати, тогда, в 1980-м какого-то недружелюбия в адрес русских со стороны эстонцев я не заметил. Для сравнения: в памяти сохранилась детская поездка в Ригу году в 1967-м. Тогда я каким-то образом оказался в составе группы ребятишек, которую на три дня вывезли на автобусе на экскурсию в латвийскую столицу. Запомнилось два эпизода. Во-первых, посещение Домского собора (орган не слушали, но цветными витражами полюбовались). Второй эпизод оставил неприятный осадок, хотя осознал я его много позднее – на улице нам не продали мороженое, продавщица сделала вид, что не понимает по-русски.

«Партизаны»

Была в СССР ещё одна категория «почти-чекистов». Их готовили весьма массово на случай войны («на особый период»). Это были обычные граждане относительно молодого возраста, ничем не провинившиеся перед законом, члены партии, как правило, с высшим образованием. Они направлялись на короткое обучение азам агентурно-оперативной работы, после чего числились в запасе органов КГБ. В случае объявления особого периода они подлежали призыву. На Минских курсах КГБ СССР таких называли «партизанами». Они приезжали на два месяца, жили в казармах и обучались отдельно от основного состава курсантов. В дальнейшем они возвращались на прежние места работы, в кадровых подразделениях КГБ не служили, но уже считали себя офицерами-чекистами. Для примера могу назвать одного из таких «партизан» — Валентина Лунцевича, экс-чиновника областной администрации, экс-депутата Госдумы, но более известного мурманчанам в качестве рыбопромышленника. Об этом персонаже мурманского «политического театра» я могу написать отдельную обширную и почти детективную главу. Возможно, сделаю это позже.

Справка сайта:  Лунцевич Валентин Васильевич, 1954г.р., с 1977  мастер, начальник лесопункта, инженер-технолог, секретарь парткома Верхнетуломского леспромхоза, 2-й секретарь райкома КПСС, с 1990 – председатель исполкома Кольского р-на, с 1991 – зам. пред. Мурманского облсовета народных депутатов, 1993 – зам. главы администрации Мурманской обл., с 1996 –зам. губернатора, с 1999 – депутат Госдумы 3–5 созывов, с 2010 – министр Республики Карелия, одновременно – фактический судовладелец и владелец ряда предприятий рыбной отрасли.

Дёмин Борис Юрьевич, сотрудник налоговой полиции (позже наркоконтроля), февраль 2005г.:

… Мы с ним учились вместе в минской школе КГБ. Это было в 85-86 году. Там был ещё парень с Кольской АЭС, Леха Смирнов из Ковдора (у меня списки остались и фотографии). Они нашли себя в жизни, все при делах, серьезные. И Валюшка Лунцевич среди нас был. Он тогда был то ли профсоюзным деятелем, то ли чиновником. Его в компанию не принимали. Мужики садились пить, а он — в угол и читал с фонариком какую-то книжку. В бане шайку ему давали в последнюю очередь. Он вечно у нас полы мыл. Ребята из Мурманска были нормальные, любили играть в преферанс. Валюшка тоже рвался, но вёл себя не по-мужски. Ребята забирались с ногами на стол и говорили: «Ну-ка, подмети там!» Он шел и мёл нашу казарму, был постоянным дежурным у нас. (На снимке: автор – второй слева, В.В. Лунцевич – второй справа).

Партнабор

Для людей, далёких от чекистской тематики, это слово ничего не скажет. Объясню вкратце, поскольку к этому понятию, возможно, придётся вернуться. на службу в органы госбезопасности в советское время могли призываться исключительно члены КПСС. Такова и была обычная практика кадрового подбора «снизу» — кандидаты подбирались по множеству критериев профпригодности, а затем им предлагалось вступить в КПСС (если оказывалось, что они пока беспартийные). Так было и в моём случае – в 1979 году перед отправкой на учёбу в Минск я в ускоренном порядке и почти по формальной процедуре стал членом партии.

Кроме такого «естественного отбора» кандидатов на службу, активно использовался так называемый способ партийного набора. Считалось, что активисты-общественники, хорошо зарекомендовавшие себя на партийной работе, уже являются готовыми «бойцами партии», подходящими для службы на «невидимом фронте» в органах госбезопасности.  Партийное руководство регулярно командировало таких молодых партийных работников для службы в КГБ, причём назначение иногда происходило сразу на руководящие должности. Таким способом «укреплялись» чекистские кадры. Первичное обучение партнаправленцев часто игнорировалось или проводилось в крайне сокращённом варианте. Настоящий оперсостав, как правило, недолюбливал таких руководителей за некомпетентность. В политике и оперативной работе действительно много общего, но методика партийного руководства неприменима и недопустима в агентурной работе. Однако, руководить подчинёнными офицерами-чекистами партназначенцам было вполне по силам, как-никак, чекисты — люди в погонах, подчинённые военной дисциплине.

Заглядывая вперёд, приведу известный мурманчанам примерчекиста-партназначенца: Лосев Владимир Павлович, 1948г.р., с 1975 — инженер СРЗ «Нерпа», инструктор Североморского горкома КПСС, с 1976 г. — по партнабору в органах государственной безопасности (старший оперуполномоченный, заместитель начальника Североморского горотдела, с 1983 года – начальник Апатитского горотдела УКГБ по Мурманской области, с 1993 года – начальник Сосновоборского горотдела УФСК/УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, полковник. С сентября 2000 года – Главный федеральный инспектор в Мурманской области. С февраля 2013 года – руководитель Представительства Правительства Мурманской области в Санкт-Петербурге.

Между прочим, партийными назначенцами были абсолютно все высшие руководители советских органов госбезопасности, профессионалами из них становились единицы. Естественно, все они руководствовались, в первую очередь, «установками партии», партийным воспитанием, партийной дисциплиной. Мнение вышестоящего руководства для этих людей всегда превыше любой оперативной необходимости и даже любого закона – партия всегда права! Поэтому удивительным стал прецедент августа 1991 года, когда председатель КГБ В.А. Крючков решился войти в состав мятежного ГКЧП. В этой связи можно парировать упрёк о «профуканном» чекистами СССР – не чекисты, а партия во главе КГБ профукала страну. Можно только фантазировать, как бы могли действовать советские чекисты, если бы в ГКЧП в августе 1991 года на месте В.А. Крючкова оказался настоящий профессионал, а не партназначенец, связанный по рукам и ногам «преданностью делу партии». Партийная «зашоренность» мятежников даже не позволила им вспомнить и применить опыт предшественников-революционеров, понимавших в 1917-м, как важно не только призвать к революции, но также захватить почту, телефон, телеграф, ж/д станции, мосты, банки и т.д.

Всхлипы души

В последние (постсоветские) годы нам-чекистам часто приходится слышать упрёки: «Куда вы смотрели? Как вы профукали СССР? Почему КГБ не воспрепятствовал Горбачёву и Ельцину?» Ответ простой, и он вовсе не является попыткой оправдаться. Советские органы госбезопасности всегда были и должны были быть слугой правящей компартии — острый меч в руках хозяина не может разить или миловать сам по себе. Это условие обеспечивалось жесткими правилами формирования кадрового состава органов. Любое вольнодумство сотрудников недопустимо – таков неписаный закон, действующий, кстати, до сих пор. По большому счёту, это правильно с точки зрения эффективности государственного руководства и соблюдения законности. Не стоит также забывать чекистский беспредел раннего советского периода. С особой тщательностью и неукоснительностью правила партийного набора действовали при назначении начальствующего состава чекистских подразделений. Талантливые и успешные, но самостоятельно мыслящие и малоуправляемые оперативные сотрудники могли расти по службе лишь до уровня руководителей низовых подразделений. Максимальный потолок для этих «рабочих лошадок» – полковничьи погоны.  Исключения, конечно, бывали. Повторю, что так было в период моей службы, как сейчас – не могу судить.

Позволю себе сделать короткое отступление от последовательного повествования. Сегодня ни для кого нет особого секрета в том, что правоохранительные органы работают в режиме активного накопления оперативной информации. В любом регионе оперативным службам ФСБ прекрасно известны все местные коррупционеры, члены криминальных группировок, и вообще весь интересующий правоохранителей контингент. Эти лица обставлены агентурой, их активность оперативно документируется. Но эти материалы крайне редко реализуются! (Недаром в песенке поётся: «Дядя Вова, где посадки?») Может сложиться ощущение, что громкие разоблачения и аресты производятся не по факту выявления преступлений, а избирательно по чьему-то осознанному выбору. Это ощущение неверно. Вовсе не президент (как кто-то мог подумать) принимает эти решения. Практика работы самой правоохранительной система так устроены – любая важная оперативная информация должна докладываться по иерархии наверх. Рядовой сотрудник мечтает найти и разоблачить коррупционера (о шпионах пока не говорим), но перед его руководителем встают почти «шкурные» вопросы: «Как отреагирует прокуратура и вышестоящее начальство? Кто начнёт «отмазывать? Сто́ит ли спешить?» Точно так же думает и каждый следующий вышестоящий начальник. В результате, чтобы не наломать дров, начинается перепроверка и перестраховка, сбор и накопление дополнительной информации, тестирование позиции прокуратуры, суда и прочих звеньев властной вертикали. Тем временем фигурант может «подчистить хвосты», заручиться поддержкой влиятельных связей, и даже пойти в политику и проникнуть во власть, обеспечивая для себя ещё большую неприкосновенность. В таких случаях, чтобы не озлоблять оперсостав и негласных помощников отсутствием реализации по их материалам, может использоваться следующая легенда: руководство приняло решение использовать фигуранта в оперативных целях. (Кстати, именно такой вариант используется органами наркоконтроля — установленные наркоторговцы годами избегают ответственности, якобы помогая выявлять поставщиков «дури»).

Продолжение вскоре последует. Предыдущие два фрагмента книги можно прочесть в разделе «СТАТЬИ», а самый свежий — на главной странице сайта .