Первые шесть отрывков из книги размещены в виде отдельных статей сайта — их легко найти по названиям. Каждый из них не обязательно является продолжением предыдущего. Нумерация отрывков соответствует только последовательности их размещения их на сайте.
Глава 19. КГБ — это навсегда (продолжение)
Немного о немцах
Сотрудников МГБ ГДР и вообще всех восточных немцев в погонах мы называли братьями по оружию (неважно, служили они в МГБ, полиции или армии), причём они искренне и осознанно вели себя, как младшие братья. И в этом не было никакого преувеличения или фальши. Из всех х славянских и прочих европейски народов, воевавших на стороне нацистов в годы второй мировой, только восточные немцы после войны в полной мере сознавали свою вину и ответственность перед Советским Союзом. Показательно, что и после ликвидации СССР именно немцы относятся к России гораздо лучше всех прочих народов восточной Европы.
Большинство восточных немцев были истинными патриотами своего государства -ГДР. На мой взгляд, нынешнему поколению россиян не хватает этого настоящего немецкого патриотизма. Настоящего в том смысле, что он не декларативный, не слёзно-чувственный и сиюминутный (по случаю какого-нибудь государственного праздника), а постоянный, продуманный, спокойный и ответственный. Немцы любят свою страну, как пчёлы свой улей. Они не отделяют себя и свою страну от своего правительства, к которому у них не меньше претензий, чем у россиян к своему. Немцы любят свою страну не на словах, а на деле – они не обманывают её недобросовестным трудом, не мусорят под окнами, не подворовывают то, что плохо лежит. А если кто-то делает это у них на глазах, они с этим не мирятся.
Восточные немцы по-настоящему любили свою ГДР, заботились о ней и защищали её в противостоянии с Западом, оккупировавшим две трети территории бывшего немецкого государства. Большинство из них искренне верили в социализм и реально построили его у себя. И неважно, что эта их послевоенная «советская» вера в торжество социализма была сильна, как сильна бывает вера любых неофитов (людей, недавно принявших новую веру). Главное – их вера не расходилась с их делом на благо своей страны. А так, как добросовестно и ответственно умеют работать немцы, дано не многим другим.
Советское руководство фактически наплевало на эту веру. У него, видишь ли, изменилось собственное мировоззрение. Впору вспомнить Экзюпери – мы ответственны за тех, кого приручили. Советский Союз в самом лучшем смысле приручил восточных немцев. Они реально и искренне считали советских людей своими старшими братьями, перед которыми они к тому же очень сильно провинились, позволив нацистам напасть на СССР. При этом восточные немцы не только в буквальном смысле служили на благо социалистического лагеря. Они показывали пример такого добросовестного служения. Это они сами сделали ГДР витриной социалистического лагеря, сделали своим честным и квалифицированным трудом. ФРГ в значительной мере встала на ноги после войны благодаря американской помощи по известному плану Маршалла (Программа восстановления Европы). Послевоенный СССР был физически не в состоянии оказывать восточным немцам такую же масштабную помощь. Кроме того, инфраструктура западной Германии не была столь катастрофично разрушена в ходе войны, как восточная часть (Не секрет, что западные союзники действовали в этом отношении предумышленно – не бомбили то, что им должно достаться после победы). Достаточно вспомнить английские бомбардировки Дрездена (Флоренции-на-Эльбе»), который был разрушен в последние недели войны, хотя не представлял никакой стратегической или тактической военной важности.
ГДР восстановилась, создала заново свою экономику и успешно развивалась самостоятельно, благодаря, прежде всего, немецкому трудолюбию и менталитету. И вот мы – Советский Союз — предали своего самого надёжного в восточном блоке военно-политического союзника. Самое удивительное заключается в том, что немцы, кажется, не помнят этого предательства. Возможно, они воспринимают его, как закономерную и справедливую месть русских за все беды развязанной ими в 1941-м войны.
Кто-то может упрекнуть автора в том, что он не достиг тех служебных высот, которые дают право публично делиться своим мнением и опытом. Не соглашусь, но и спорить с не стану. Не согласны или не верите — не читайте! Я действительно, как и большинство моих коллег, не достиг в своей разведывательной службе ничего особенного, не совершил ничего такого, за что принято получать ордена. Однако система подбора, подготовки и воспитания кадрового состава советских органов госбезопасности была такова, что все сотрудники не только искренне хотели совершать служебные подвиги, но и были способны на это. (Уверен, что и сейчас кадровая работа в ФСБ на высоте). Но, увы, как и в любом другом деле, особые достижения — это удел только самых удачливых. Все остальные должны к этому стремиться, но прежде всего обязаны добросовестно и профессионально выполнять свои повседневные служебные обязанности. Впрочем, это тоже в каком-то смысле подвиг. Написал я об этом для того, чтобы обосновать допустимость своих рассуждений о стране пребывания, о разведке и оперативной работе вообще.
После службы в Германии я проникся большим уважением к немецкому менталитету, несмотря на то, что несу в себе генетическую частичку памяти своих родителей о немцах-фашистах. Между прочим, родители-фронтовики тоже с интересом и без какого-то негатива слушали мои рассказы о современной Германии. Немецкий менталитет формировался много веков и обуславливает многие сильные стороны немцев. Это вовсе не плод, а всего лишь инструмент немецкого фашизма, позволивший гитлеровцам легко завоевать и подчинить себе почти всю Европу.
Я бы выделил три основные черты, присущие большинству немцев. Во-первых, это высочайшая «технологическая совесть» (это не вычитанный, а придуманный мной термин). Немец просто не может работать лениво и недобросовестно. В Германии невозможна картина, традиционная, например, для наших дорожных строителей: на десяти-двадцати километрах развороченной дороги выставлены знаки «40км» и «Обгон запрещён», бригада рабочих находится на одном участке — один ковыряет лопатой щебёнку, несколько человек курят и болтают, собравшись в кучу, заведённая техника простаивает.
Теперь для сравнения – как у немцев (этот текст из сайта «drive2.ru» и он абсолютно соответствует тому, что я видел своими глазами):
…Никакого “ямочного» ремонта. Перекрыли часть магистрали, свели потоки, аккуратно и понятно всё огородили столбиками, нанесли временную разметку. Капитальный ремонт дороги, по сути, означает построить её заново. Старое полотно при этом снимается до основания.
Бригада рабочих трудится по 12 часов, начиная с 5 утра. За день они проходят до 1000 метров. В процессе нет ничего фантастического, невероятного или такого, что было бы не под силу применить в России. Типичный автобан в Германии можно представить в виде “бутерброда”, который состоит из морозостойкого слоя основания, щебеночно-песчаного основания 25 см, укреплённого цементом, покрытия из цементобетона толщиной 27 см. Сверху финишная обработка — слой бетона с обнажённым заполнителем (по-немецки waschbeton) или алмазная фрезеровка поверхности. Как этот сэндвич готовят? На подготовленном и укатанном основании расстилают текстильную подложку, слой геотекстиля. Она служит для разделения слоёв дорожной одежды и выполняет также дренирующую функцию. По такому “ковру” спокойно ездят самосвалы с бетонной смесью. Самосвалы привозят материалы, цементобетонную смесь двух сортов (для верхнего и нижнего слоя покрытия) с расположенного поблизости мобильного завода. Перед началом укладки первого слоя подложку поливают водой. Привезённую горку материала разравнивают по ширине дорожного полотна. Всё делает дорожная техника, человек только контролирует процесс. Три жёлтые машины ползут, как гусеницы, друг за другом. Первая нужна для устройства нижнего слоя покрытия, вторая для устройства верхнего слоя. Третья наносит защитное плёнкообразующеее средство и придаёт готовую форму и текстуру. “Рельсами” же служит водоотводная система, устроенная по центру дороги. Идеально гладкое покрытие ложится, словно масло на хлеб. Натянутая параллельно дороге струна работает направляющей. В процессе укладки дороги участвует небольшое количество рабочих: ручной труд здесь практически не требуется, на объекте заняты не больше 15 человек. В поперечных швах — закончили штыревое армирование. Продольные швы также укрепляются анкерами. Дюбели фиксируют положение плит в вертикальной плоскости и распределяют нагрузку между соседними плитами. Анкеры не дают разойтись или сдвинуться плитам вдоль продольных швов. Поперечные швы прорезают для того, чтобы избежать растрескивание стяжки, которое как раз и может вызвать разрушение дороги. Швы герметизируют при помощи резиновых уплотнителей. Когда ремонт закончится, на разделительной полосе не забудут посадить газон. Безопасно ездить по этой трассе даже на очень высоких скоростях. Примерно 50% немецких дорог имеют лишь рекомендованный скоростной лимит.
Сколько стоит такая дорога? …Весь проект по ремонту 10-километрового участка трассы (три полосы плюс обочина) обходится в 20 миллионов евро. То есть, 1 км = 2 млн евро. В России, в среднем 1 км ремонта федеральной трассы стоит 850 тысяч евро (данные марта 2017 года), при том, что сами дороги у нас гораздо у́же.
Нормативный срок службы бетонного шоссе 30 лет (по факту больше), а асфальтированного — менее 15 лет. Стоимость строительства дорожного бетонного полотна почти сравнялась с расходами на укладку “классического” асфальта, поэтому там всё чаще строят из цементобетона — считают свои деньги на годы вперёд.
Но больше всего на стройке впечатляют не инновации, а люди. Видели бы вы, с какой любовью и практически нежностью (по отношению к дороге) эти суровые рабочие мужики делают своё дело. Ни одного небрежного движения, ни намёка на халтуру. Они строят дорогу для себя и своих детей, для своей страны. Им потом по ней передвигаться, зачем делать плохо?
От себя добавлю, что за три года проживания в ГДР я не видел ремонтов на автобанах. Срок службы покрытия на них практически безграничен. На бетонных автобанах ГДР, построенных еще до войны, «Жигули-шестёрка» лишь слегка подрагивала при скорости 100-110 км/час, кофе из стаканчика на «торпеде» у лобового стекла не расплёскивалось.
Ещё одно «чудо» я наблюдал в Карлсхорсте (район Берлина, где жили русские). От моего дома на улице Лореляйштрассе до здания Представительства КГБ надо было идти пешком примерно 500 метров по тротуару вдоль неширокой улицы Вальдоваллее. На всём пути тротуар был отделён от газона невысоким забором из красивых чугунных секций, выкрашенных в чёрный цвет. Этот симпатичный заборчик был в абсолютно нормальном состоянии (по нашим меркам). Но однажды утром там появились двое немцев в рабочих комбинезонах. По несколько раз в день проходя и проезжая мимо них на машине, я с изумлением наблюдал, как они всего за два дня (!) вручную ободрали старую краску и заново покрасили весь забор, не оставив ни капли на тротуаре – под каждую секцию аккуратно подкладывались старые газеты. Ни разу я не увидел их сидящими, курящими или отсутствующими в рабочее время. Ни клочка использованных газет, ни банок из-под краски – ничего этого после них не осталось.
Немцы не умеют выполнять свою работу плохо или неаккуратно! Именно по этой причине, например, немецкие автомашины – самые лучшие и надёжные, а швейные машинки «Зингер» работают исправно более ста лет. Многократно в этом убеждаясь, я часто задумывался о том, каких же героических усилий и потерь стоила Советскому Союзу война с таким противником! По этой же причине СССР потерял в этой войне почти 12 млн своих военнослужащих (общие потери составили 26,6 млн советских граждан). При этом безвозвратные потери немецкой армии на восточном фронте составили чуть более 7 млн военнослужащих (потерь гражданского населения у них почти не было).
Ещё одна характерная черта немцев – безусловная приверженность аккуратности, чистоте и порядку во всём. Немецкие хозяйки реально моют дорожки перед входом в свои дома. В подъездах многоквартирных домов не бывает разбитых окон, сломанных дверей и некрашеных стен, но зато обязательно есть цветы в горшочках у входа, на подоконниках и балконах. Много раз наблюдал за группами веселящейся немецкой молодёжи в центре города – они шумно галдят, пьют пиво, но уходя, обязательно отнесут пустые банки и бутылки в урну (а если её нет – аккуратно поставят кучкой в одном месте!)
О немцах можно рассказывать много и долго. После приезда в Берлин мне часто приходила мысль: было бы неплохо, если все наши сограждане хотя бы на пару дней посетили Германию и увидели, как можно и нужно обустроить свой быт, как честно и добросовестно можно работать, как дружелюбно и спокойно можно общаться с незнакомыми людьми на улице, как спокойно и дисциплинированно можно ездить на автомашинах. Пожалуй, труднее всего нашим соотечественникам было бы перенять немецкую манеру пить пиво (и вообще выпивать).
Наконец, надо обязательно упомянуть немецкое умение отдыхать. По воскресеньям немцы отсиживаются дома. Но с вечера пятницы и допоздна по субботам все они сидят в кафе и ресторанах (обычно компаниями по несколько человек). Один бокал пива обычно бывает растянут на весь вечер – его не глотают залпом, а потягивают глотками. Такова всеобщая обычная практика, но это вовсе не значит, что все немцы всегда столь сдержанны. Они умеют и любят хорошо поесть, а иногда и хорошенько выпить. Но, повторюсь, по субботам все домашние кухни «на замке» — домохозяйки отдыхают. Несколько раз мне довелось бывать на пивном празднике Октоберфест в Мюнхене. Миллионы горожан и гостей Баварии выпивают миллионы литров пива, горланят песни и гуляют в смешных нарядах. Особый колорит немецкого веселья можно наблюдать в больших пивных барах. В огромном пивном зале Хофбройхаус в самом центре города играют духовые оркестры, компании подвыпивших немцев в традиционных баварских шляпах с фазаньими перьями громко и весело орут песни и речёвки. Никакой неприязни или неуважения к иностранным гостям – напротив, услышав, что гость из России, радушно приветствуют и хлопают его по плечу. Традиционное блюдо к пиву – свиная рулька («айсбайн»). По залу быстро снуют, перешучиваясь с гостями, моложавые крепкие немки–официантки с короткими заплетёнными косичками в народных костюмах с выразительным декольте, у каждой в обеих руках по пять (!) литровых кружек. Так проходит праздник во всём городе.
Наутро трезвеющий народ с помятыми припухшими лицами разбредается по домам. Везде стоит пивной дух. Центр Мюнхена бывает не узнать – брошенные велосипеды, бутылки, зонты, бумажные упаковки и прочий мусор. Всё это за нескольких часов убирается – город вновь чистый и спокойный.
Немного о москвичах
Коренные москвичи (не все, но большинство) – своеобразная каста. Это и повышенный уровень их самооценки, и устойчивая ментальная особенность. Есть в них характерное свойство – они считают себя счастливыми уже только потому, что живут в столице, они не мыслят себя вне Москвы. Так советские дети — октябрята и пионеры искренне и наивно ощущали себя счастливыми только потому, что родились в СССР, и жалели негров.
Жители Москвы вряд ли ощущают себя кастой[1], однако по формальным признакам они явно подпадают под это определение. Они уверены, что высокий уровень столичной цивилизации обуславливает их собственную особенность, избранность и даже элитарность в сравнении с жителями периферии. В Москве в период учёбы в КИ моя семья некоторое время снимала квартиру у коренной москвички в Чертанове. У неё был сын десятиклассник. Когда его пригласили в военкомат для получения приписного свидетельства, мать сокрушённо причитала и возмущалась: «Как можно призывать в армию московских мальчиков?! Это же элита нашей молодёжи!»
Если представить Россию в виде отдельной планеты, то в центре её как раз и будет столица – место, где бушуют самые активные политические, социальные процессы, где сосредоточена энергия всей российской «планеты». Для большого, мощного и самодостаточного государства эта аллегория не так уж фантастична (недаром же родилась шутка о том, что наши «братья» в безумном самоутверждении самостийности вскоре изготовят глобус Украины).
То, что столица лучший город страны — во всех отношениях хорошо и правильно. Но это отнюдь не означает, что внутри МКАД проживают лучшие – т.е. самые умные и талантливые, самые достойные и заслуженные граждане. Они просто родились в Москве либо перебрались туда по собственной воле. Элитой от этого они не стали. Право на некую избранность и элитарность может быть только у реально заслуженных людей (учёных, деятелей искусств, героев военной и гражданской службы, ведущих специалистов и т.д.) В реальности лишь малая часть этой настоящей российской элиты постоянно проживает в Москве, а подавляющая часть москвичей – это обычные люди, по сути, ничем, кроме прописки и относительно высоких доходов, не отличающиеся от прочих россиян.
Однако, статус столицы обуславливает сосредоточение в ней всех основных институтов федеральной и столичной исполнительной и представительной власти — это десятки тысяч влиятельных и высокооплачиваемых чиновников, парламентариев и прочих руководителей. Кроме того, ввиду концентрации в Москве основных финансовых потоков и благодаря особо благоприятным условиям столичной жизни она является центром притяжения для всех владельцев и топ-менеджеров крупного российского бизнеса, а также для огромного числа прочих предприимчивых дельцов от бизнеса и политики. Кстати, именно эта «псевдоэлитарная» среда плодит пресловутую «золотую молодёжь» и «мажоров», которых справедливо ненавидит вся страна (включая самих москвичей).
В Минске со мной в комнате курсантского общежития жил коренной москвич – отзывчивый, интересный, порядочный и хороший во всех отношениях человек, но про него говорили: «Отличный парень, но москвич». Тогда это воспринималось на уровне шутки – вряд ли кто-то из нас мог объяснить суть этого понятия. В начале службы в Апатитском горотделе УКГБ мне вообще не приходилось сталкиваться с коллегами-москвичами. Столичные назначенцы, регулярно сменяли друг друга только в должности руководителя Управления КГБ, слишком высокой и далёкой от молодого опера в райаппарате. Лишь в разведке (как в период учёбы в Москве, так и в Германии) я впервые заметил существенную особенность, отличающую сотрудников центрального аппарата от представителей периферии.
Коренные москвичи, работающие в столичном ведомстве, никогда не бывают рады своему переводу на периферию. Эти назначенцы не хотят соглашаться с тем, что оперативная служба на периферии может оказаться профессионально сложнее и даже важнее, чем в центре. Они мирятся с этим только в том случае, если «обкатка» в заштатном регионе необходима им для дальнейшего повышения по службе. В органах госбезопасности такой порядок обусловлен принципом строгой централизации кадровых решений. Если же коренного москвича постигнет бессрочная «ссылка» в захолустье (за провинность или по другой причине), скорее всего, он пожертвует своей службой и вернётся жить в столицу, пусть даже отставником. С другой стороны, любой сотрудник, получивший перевод по службе в столицу с дальней периферии, обречён на превращение в москвича, иначе коллеги не забудут о его «неблагородном» происхождении — он останется «белой вороной».
Помню, как в целом доброжелательно, но с заметным скепсисом встретил меня начальник отдела в Берлине. Он — москвич, почти вдвое старше меня, матёрый служака в звании полковника, а я – «зелёный» опер из заштатного Мурманска, но почему-то уже майор. Он был хорошим человеком, но плохим начальником, разительно отличавшимся от моего первого руководителя в Апатитском горотделе УКГБ. Учить в Берлине никто никого уже не был обязан – все должны были работать самостоятельно. От него и не требовалось никакого обучения. Необычным и нормальным было то, что он ни разу не пообщался с вновь прибывшим сотрудником более двух-трёх минут, не высказал никаких советов, рекомендаций, наставлений. Я начинал службу в Берлине как брошенный в воду щенок – плыви, как хочешь. И так продолжалось до конца командировки. В служебные документы из-под моей руки он тоже не вчитывался и никак не корректировал – просто появлялась его виза «Ознакомлен». Кто-то скажет, что это счастье для подчинённого – работать с таким начальником, который ничем тебя не напрягает, не достаёт. Возможно, на гражданке это так, но не в спецслужбе. А самое главное – его не интересовала поисковая работа (т.е. поиск, изучение и приобретение новых источников информации). Он проявлял интерес только к результативной работе с давно работающими источниками, от которых поступали материалы, заслуживающие высокой оценки Центра.
Имея на связи результативного источника, можно было особо не напрягаться в приобретении новых – это хлопотное дело для молодых сотрудников. Как правило, эта агентура приобреталась длительное время назад сотрудниками, давно уехавшими в Союз, и передавалась на связь «по-наследству». Такие негласные помощники не доставляют сотруднику особых хлопот – они уже обучены, воспитаны и «прикормлены» (за ценные материалы им выплачивалось вознаграждение). Этих «куриц, несущих золотые яйца», по праву получали на связь наиболее опытные сотрудники на третьем-четвёртом году своего пребывания в стране, (если не было ещё более опытных, имеющих за плечами две-три загранкомандировки). В реальности таких в отделе было немного – сам начальник отдела, начальники отделений (направлений) и два-три опера из центрального аппарата (москвичи). Они-то и составляли тесный элитный круг «особо опытных и надёжных». Остальные сотрудники «пахали оперативные поля» и «подбирали колоски». Допускаю, что начальник отдела именно так и должен был позиционировать себя в коллективе подчинённых. Тем более, всё текущее руководство оперативной работой сотрудников возлагалось на «направленцев» (руководителей направлений). В нашем отделе это были замечательные (без прикрас) люди и профессионалы, молодые, но уже побывавшие в других загранкомандировках. Мы общались с ними на равных и на «ты», но по служебным и оперативным вопросам они были для оперо́в руководителями с непререкаемым авторитетом.
Более половины оперсостава в отделе составляли москвичи, остальные – с периферии, в том числе несколько человек из Петербурга. В тот период «питерские» ещё не «оккупировали» столицу, поэтому они ничем не отличались от прочих немосквичей. Справедливости ради должен сказать, что никакой «кастовости» среди рядовых сотрудников не наблюдалось. Все, включая жён сотрудников, были равны и взаимно дружелюбны, по очереди ходили друг к другу в гости, совместно отмечали праздники.
В низовых чекистских коллективах есть одно важное свойство — все сотрудники знакомы с азами оперативной психологии. Это помогает не только в агентурной работе, но и в поддержании хороших взаимоотношений с коллегами. Такие ровные и доброжелательные отношения между чекистами вовсе не лицемерны, они не сравнимы с напускной светскостью и, тем более, с дружбой криминальной «братвы». Чекистов объединяет, сплачивает и уравнивает общее «тайное знание» оперативной обстановки и общая сопричастность к «государеву делу». Эта общность является основой чекистской кастовости в хорошем смысле. Нечто подобное существует в среде милицейского оперсостава (не хочется называть милицию полицией). Кастовость в прокурорской и судейской среде тоже существует, но имеет совершенно иную основу.
Про Путина
Меня часто спрашивали в Мурманске, знаком ли я лично с Путиным, который тоже служил в Представительстве КГБ в ГДР. Отвечу сразу – не знаком. Численность всех (не только оперативных) сотрудников Представительства превышала несколько сотен человек. Они работали не только в Берлине, но и во всех округах ГДР. Путин служил с 1985 по 1990 годы в Дрездене. Я приехал в Германию двумя годами позже в 1987-м и служил тоже до 1990-го, но в Берлине. Кроме того, у нас были разные направления работы – он служил по линии ПР (политическая разведка), а я по линии НТР (научно-техническая разведка).
В Дрездене я бывал неоднократно, но нерегулярно — несколько раз по оперативной надобности, но в основном из интереса. Немцы называют Дрезден «Флоренцией на Эльбе» (Elbflorenz) – там много интересного и, прежде всего, Дрезденская картинная галерея (Dresdener Gemäldegalerie). Путин должен был посещать Берлин гораздо чаще – руководство оперативной деятельности всех окружных подразделений Представительства осуществлялось головными отделами в Берлине. Кроме того, все вопросы финансово-хозяйственного обеспечения также решались в Берлине. Более того, все сотрудники нашего отдела НТР в Берлине, прибывшие из Петербурга, были знакомы с земляками в окружных подразделениях. Поэтому, естественно, у нас с Путиным есть общие знакомые. Могу назвать для примера двоих бывших коллег, известных сегодня многим согражданам: Николай Токарев, руководитель направления в отделе НТР в Берлине, ныне глава «Транснефти»; Андрей Бельянинов, сотрудник ФИНО Представительства в Берлине, позже глава Таможенного комитета РФ.
В 2009-2010 годах, когда я шёл на выборы мэра, а затем пытался опротестовать отстранение от этой должности, многие коллеги, знавшие мою историю, удивлялись, почему я не обратился за помощью к Путину (тогда премьеру). Была у меня такая возможность, но счёл это недопустимым и неуместным. Возможно, напрасно. Признаюсь, что даже подготовил текст обращения, он сохранился в моём архиве.
Продолжение вскоре последует. Предыдущие шесть фрагментов книги можно прочесть на сайте в разделе «СТАТЬИ».
[1]Каста – обособленная общественная группа, связанная происхождением и правовым положением своих членов.
Продолжение вскоре последует. Предыдущие шесть фрагментов книги можно прочесть на сайте в разделе «СТАТЬИ».